Недавно Вячеслав Милетьевич взялся писать миорскую центральную площадь "Павших борцов". Название придумал "Вечерний закат". Мольберт с первыми набросками—в зале собственного дома. 

—Мазками синего цвета я начинаю изображать небо,—объясняет живописец.—Внизу справа карандашом нарисовал схему коплицы, которая посвящена всем воинам—защитникам Отечества. Остается сделать ее цветной…

На вопрос, сколько обычно времени уходит на создание одной такой картины, ветеран отвечает: "По-разному. Если вдохновение придет, то неделя-две". 

Талантливый миорчанин даже жилье снаружи раскрасил в разные цвета. На стенах—резьба по дереву.  Все это создавал в свободное от работы время.

—Я в детском санатории "Росинка" с 2001 года художник-оформитель. Из ста пейзажей, которые написал за всю свою жизнь, 20 выставлены в здравнице. Учился "маляваць" с пяти лет. Лежа на домашней "русской печи" в деревне Зеленый Лог (тогда Хохульки), перерисовывал сказочные замки из книжек,—объясняет мне. 

О том, как служил в Афганистане, Вячеслав Стома тоже может рассказывать часами. Его призвали 13 января 1980 года в 20-летнем возрасте. Тогда парень окончил учебку в Печах гвардии старшим сержантом, командиром танка. То оказалось как никогда кстати. 

—Нас 150 человек в Полоцке вооружили "по боевому штату". Вместе с танками на эшелонах отправили на границу с Афганистаном в узбекский Термез. Там присоединился советский мотострелковый полк из Венгрии, —вспоминает бывший солдат. 

Мусульманское государство, в котором началась гражданская война, встретило наших бойцов 60-градусной жарой. Всюду горы. Люди живут только там, где есть река или озеро. В земледелии тягловой силой у них служат буйволы.

— Мы с местными жителями не контактировали, нам запрещали,—обращает внимание Вячеслав Милетьевич.—Всегда держались вместе, по одному не выходили. Проводниками стали сотрудники царандой (Министерство внутренних дел Демократической Республики Афганистан). С каждым днем все меньше верилось, что вернемся домой через обещанных два-три месяца. 

В итоге уроженец миорщины пробыл в Афганистане без малого год. Его танковый батальон охранял газовый завод в городе Шабарган. Время от времени воины-интернационалисты проверяли вездесущие караваны. В некоторых кроме тряпья находили раритетные кремниевые ружья, наганы. Такое оружие разве что только в музее отыщешь. Его у бедуинов забирали, ведь все эти штуки—для "духов". 

ОДНАЖДЫ танкист чуть не лишился головы.

—У нас в провинции Лагман была запланирована операция по поиску брата диктатора Хафизуллы Амина,—вспоминает художник-пейзажист.—По дороге остановились на привал. Помню, будто сегодня произошло: сижу на танке, как вдруг о башню в пару сантиметрах от уха ударяется пуля, рикошетом улетает обратно с другой стороны головы на таком же опасно близком расстоянии. Я сполз на землю и долго приходил в себя. 

Вражеские пули еще не раз летали близко. Но жить Вячеславу Стоме, видимо, было суждено. Вернулся домой к матери 31 декабря ближе к вечеру.

—В тот момент, когда я переступил порог, она читала мое письмо. В нем я перед отъездом из Афганистана написал, что возвращаюсь домой. Все почтовые отправления к нам в деревню приходили с опозданием на несколько дней,—рассказывает собеседник.

Удалось даже тайком пронести через границу военный фотоальбом. Почему-то у многих снимки из Афганистана в Советский Союз не пропускали. Вырывали до единого.

После службы воинам-афганцам давали несколько месяцев, чтобы те устроились на работу, привыкли к мирной жизни. В феврале 1981-го Вячеслав отправился на вечер встречи выпускников в школу, которую когда-то оканчивал, в деревню Черневичи Глубокского района. Опешил от удивления—одноклассники считали его погибшим. Ошибка вышла. В "мертвом" списке он оказался случайно.